armin arlert

shingeki no kyojin // fc: original + your choice  // мальчик, который дождался
;; армин смотрит на мир широко открытыми с лазуритовым отблеском на глубине радужки. с солнечной улыбкой и стылыми слезами. армин смотрит-смотрит-смотрит, жадно впитывая всё, что его окружало, лишь только бы не забыть; как будто стремился сохранить в голове ту яркость красок и красоту, которая доступна лишь самому юному взору.

;; армин смотрит на мир широко открытыми, с застревающим под рёбрами болезненным комом вдохом. он – не такой, чудак, аутсайдер. он смеет думать о внешнем мире больше, чем о комфортной жизни в пределах высоких стен. ведь зачем идти за горизонт, если можно остановиться в одной плоскости и просто жить? если так подумать, просто жить ему никогда не хотелось.

                                   удары перемешивались с криками, слезами и проклятиями.
                                   армин слаб-слаб-слаб ( такой чертовски слабый, хилый и нелепый )

                                                                                                              потому что армин арлерт – мальчик, что болен морем.

;; с самых первых страниц и выцветших от времени изображений в книге, принесённой дедушкой: армин рассматривал до мельчайшей чёрточки каждый рисунок, ночами после рисовал изученные пейзажи так реалистично, как мог в силу детского воображения. потому что армин – мечтатель, он верит. такие, говорят, долго не живут, потому что этот мир, в котором они вынуждены были родиться, изрыгает из своего чрева лишь вязкую грязь, жалко волочащую своё существование; мечтатели вязнут по колено и тонут, как в самом топком болоте, задыхаясь, когда холодом сковывает грудину и вся мировая чернь заливается в немощно открытую глотку. говорят, что мечтатели в их жизни – попросту не-жильцы, но почему тогда тот глупый орган, разгоняющий по организму кровь, жизненно важный и необходимый, всё ещё продолжает биться?

наверное всё дело в тех, двух других, что ссадины и тумаки нередко за него получали, но почему-то продолжали ему улыбаться так, словно всё это – пустяки, совсем ничего серьёзного.

;; микаса была похожа на фарфоровую статуэтку, которую армину удалось однажды увидеть в гостях у кого-то из друзей дедушки: тёмные волосы красиво обрамляли правильные черты лица, взгляд серых глаз по-задумчивому отрешённый, и весь её вид внушал ощущение, что даже если просто прикоснуться к ней самыми кончиками пальцев – рассыпется в фарфоровую крошку. но это лишь обманка. обманка-обманка-обманка. под бледной кожей девчонки, эмоционально отрешённой от мира, прутья из стали в крепкую конструкцию сплетены – не разрушить; у микасы сила пугающая, не по возрасту совсем, и тяжёлый кулак, что без раздумий отправит обидчика в нокаут. у неё голос – полон ровного спокойствия, и шарф красный повязан на шее, не снимаемый. потому что слишком дорого, потому что в нём так много личного, что даже не спрашивая армин это видит, всегда видел. потому что она всегда была там, где был эрен. у эрена была по-мальчишески широкая улыбка, но слишком по-взрослому серьёзный взгляд. в зелени глаз, почти на самой поверхности, прорастало стремление к переменам, к изменениям в привычном жизненном укладе, где люди равнялись скотине, смиренно живущей в пределах своего загона. кажется, так он скажет армину позже.

           но пока они листают книгу на набережной, мечтая о реках огня, ледяных землях, полях белого песка и, разумеется, о море.

;;  шиганшина потеряна. горящие обломки, изуродованные тела, люди, что в своей панике не видят спасения ничему, кроме как своим шкурам. армин стоит посреди всего этого. армин смотрит: смотрит, как друзья стремительно скрываются из поля зрения, смотрит, как колоссальный титан, что намного превосходит высоту стены мария, наблюдает за ними. это страшно. на самом деле страшно. осознать, насколько ты ничтожно маленький в масштабах этой выжженной войной вселенной. как незначительна твоя жизнь конкретно в данную секунду. хочется смеяться, но ни один мускул не приходит в движение, стоит мозгу отдать команду; хочется сорваться с места, но всё, что армин может – смотреть. на себя со стороны. на свою трусливую нерешительность, вскормленную в стенах замка детских надежд.

это ведь так просто.

нужно сделать усилие, всего один шаг, чтобы разорвать стягивающие грудную клетку оковы страха. потому что там, с другими, творится ад, но живые уже не помогут мёртвым. живые должны помогать живым.

и он срывается на бег, что лёгкие выжигает огнём. потому что живые должны помогать живым. возможно, во всём этом месиве дедушка остался жив. возможно, он не закончит так же глупо, как и родители, что тщетно надеялись покинуть пределы стен. но сначала нужно позвать ханнеса: армин не сможет помочь друзьям, но ханнесу это точно под силу.

;; за стеной роза было голодно. холодно. отчуждённо. местным жителям не нравилось, что беженцы из шиганшины расположились в их стенах, но оно и понятно: вряд ли кто-то здравом уме захочет делиться хлебом с кучкой потерявших дом попрошаек, когда самим едва ли хватает на жизнь. армин не винил их, нет. армин с благодарностью довольствовался малым, не придавая этому большого значения. потому что рядом были эрен, микаса и дедушка – вот кто по-настоящему важнее какой-то постной похлёбки, выдаваемой два раза в день. а в восемьсот сорок шестом правительство приняло неожиданное решение: стену мария необходимо восстановить.

армин плакал. много. горько. буквально захлёбывался своей истерикой, умолял дедушку не записываться в добровольцы. но седой стаи лишь улыбался потрескавшимися губами и гладил мальчишку по спутанным волосам. "всё будет хорошо, – говорил он. – всё обязательно будет хорошо, мой мальчик".

                                              титанам потребовалось меньше четырёх месяцев, чтобы выкосить девяносто процентов участников операции.
                                              кроме двух закадычных друзей у армина арлерта больше никого не осталось.

Аккерман М. зачислена на 1й курс кадетского училища, 847г.
Арлерт А. зачислен на 1й курс кадетского училища, 847г.
Йегер Э. зачислен на 1й курс кадетского училища, 847г.

;; армин смотрит на мир спокойными, лишёнными лазуритового отблеском на глубине радужки. с сухой, дежурной улыбкой и стужей в межреберье. армин смотрит-смотрит-смотрит, хоть и давно изучил в разрезе всё, что его окружало, лишь только бы не забыть: это его привычная реальность. грязная, с привкусом металла и пороха на обветренных губах, покрытых жесткой коркой.

                                   его море стало багровым.
                                                 его волны кричат в предсмертной агонии.

;; они теряют людей снова. и снова. и снова. они теряют человечность ( бертольд уже несколько лет не преследует его в ночных кошмарах ) по крупицам ежесекундно.

                                    – все ждут только тебя.
                                    – буду через пару минут.

                                                 
армин арлерт больше не болен морем – тёмные, грязные воды давно сомкнулись над его головой.

irina pevchaya

battle of the psychics // ирина певчая // сестра жены, нерадивая ученица, пока еще не разочарование, но почти
девочка моя, что за хуйня? я тебя к чему готовил? я тебе что говорил? я тебя зачем проталкивал в битву? чтобы ты нашла мужика и залетела? для этого, блять? то есть, вот как ты меня отблагодарила. ну спасибо сука, что хоть догадалась его приворожить. (ну или хоть попыталась). это что получается – пока ты родишь, пока кормишь грудью, пока ребенок маленький, это вся моя работа по воспитанию тебя пойдет блять просто прахом? ты же разучишься и забудешь все, чему я тебя учил! все мои труды по вложению в тебя хоть грамма силы испаряются прямо на глазах! я возмущен пиздец. а вот говорили мне с той стороны – не связывайся с родственниками, даже если они перспективные.
а может это был твой план? твой и твоей сестрицы моей любимой жены? уверен блять что это вы все это спланировали. чтобы ирка посмотрела на мужиков, повыбирала нужного, выскочила замуж, залетела, проехалась на моей популярности прямо в тикток, ютуб, вк видео.
з-а-е-б-а-л-и делать имя через постель меня. я вам что – ездовая лошадь???
приходи, короче. можешь ленку прихватить. или ненаглядного. а тот пускай своего вампира прихватит.
дополнительно:
я не самый быстрый игрок, но быстро курю сюжеты. одеть не одену, скорее раздену, но могу попросить олежу! пишу от 4к в среднем, лапслок (но могу подстроиться). в планах всех собрать, осчастливить и жить долго. жду в лс.

morgan

disney's the little mermaid  // jared leto

Would you die for me?
Yes
No, no, no. Thats too easy... Would you live for me?

он принадлежит к редкому виду сеcаэлия, как и его брат
         они сильны и коварны, а еще довольно мстительные и живучие.

Морган – младший сын Посейдона и этим все сказано. Все лучшее досталось старшим, даже волшебную раковину получил Урсул, а не он. Все признают только Урсула, и тому достается все. Моргана же сплошь критикуют и сравнивают с более талантливым братом. Морган рычит от боли, злости, зависти. И начинает строить план мести. Мести построенной на родной крови. Он долго строит свой план, но все разбивается об его заурядные способности к магии. Морган не так хорошо владеет магией, как старший брат и не умеет готовить зелья. Что если бы он стал сильнее? Что если бы ему принадлежала власть? Он смог бы править Атлантикой и всем подводным миром. Морган – коварный, злобный и безжалостный.

Когда к нему попадает волшебная раковина Урсула, он, наконец, начинает понимать, какой на самом деле властью обладал старший брат. Он решает воспользоваться тем, что Урсул находится в заточении, и пытается захватить власть над Атлантикой, воспользовавшись доверием дочери Ариэль – Мелоди. Малышку так тянет к морю. Мать ее не понимает и запирает в четырех стенах. Сложно же не воспользоваться ситуацией, когда добыча сама идет к тебе в руки. Мерзко ли использовать ребенка – Морган не гнушается  ничем для достижения цели. Но все его планы идут крахом, а его запирают в ледяную тюрьму, оставляя мучиться до конца века.

Стены его ледяной тюрьмы похожи на зеркала. Злость на Атлантику, Тритона, даже своего брата точит его каждый день. Морган стучится, разбивает костяшки пальцев, стирает ногти в кровь. На какой-то момент его настигает сумасшествие, и он начинает говорить со своим отражением. Временами он видит и своего брата Урсула, или Тритона с трезубцем, который заточил его. Он принимает за очередной виток сумасшествия, когда за пределами тюрьмы слышит девичий голос. Поначалу он вспоминает ту девчонку, Мелоди, что предала его. Но потом он понимает - не она. Девушка поёт красивую и старую песню на языке Атлантики. Русалка, значит. Морган скрежещет зубами и пытается прорваться через ледяные стены. Если бы он мог, он бы затолкал каждое слово ей в глотку и своими бы руками придушил этот прелестный голосок. Но Морган умнее – он решает втереться в доверие к молодой русалочке. А голос его сладкий, манящий. Она не может не поверить и не сдаться перед его обаянием. Постепенно их разговоры становятся длиннее, она подбирается все ближе к стенам опасной тюрьмы, протягивая между собой и злодеем ниточку доверия. Конечно же, он ей врет, говорит, что его заточили несправедливо, но просит сохранить их маленькую связь в тайне. Маленькие русалочки доверяют ему так легко.

А потом она исчезает так же внезапно, как и появилась. Морган зовет русалку по имени, но та не отзывается. Через несколько дней тонкий лед покрывается сеточкой трещин. Свобода? Тритон мертв? И кто была русалка, которая приходила к нему, сумеет ли он узнать ее в подводном мире? Сейчас перед ним стояла более важная задача, пока магия Тритона ослабла, вытащить своего непутевого братца из тюрьмы и вместе продумать план, как получить желанный трезубец. Они таятся на время, лишь для того, чтобы вернуться в самую смуту и продолжить свои злодеяния.

Смерть Тритона потрясает Атлантику и они вместе с братом направляются во дворец. Именно там он видит русалочку, голос которой слышал, находясь в ледяной темнице. Морган улыбается, касается губами нежной ладошки и загадочно молчит.
-Меня зовут Ариста. – Пухлые губы, накрашенные алой помадой, словно пущенная кровь.
-Мне приятно, принцесса. – Он видит – младшенькая его не узнает, совсем не ассоциирует со своим загадочным собеседником.
Ее сразу же окружает толпа принцев, которые жаждут внимания и возможности подобраться ближе к царскому престолу. Морган продолжает строить вежливую улыбку, но сердце снова саднит зависть. Даже русалочка уходит от него к другому. И на другого смотрит так, как должна смотреть на него. Он бы с довольствием сжал эту тонкую шейку и смотрел бы, как по пухлым алым губам течет кровь. И вот она уже танцует с принцем, который ей под стать. Им никогда не быть ровней. Воспользовавшись суетой вокруг Урсула, и тем, что его выбрали женихом четвертой принцессы, Морган покидает дворец, посмеиваясь. Надо же, брат, который так кичился своим умом и сообразительностью смог попасться так легко. А может быть даже он и хотел попасться. А вот он уходит из дворца ни с чем. Она, его принцесса, та, что приходила к нему, та что пела ему - не с ним, а с прекрасным принцем. Единственное, что его задевает по-настоящему, опять выбор не в его пользу. Никто и никогда не выберет колдуна-неудачника.

Он поселяется на краю Атлантики, поближе к Северному морю. То, что когда-то было тюрьмой - становится обителью и обретает собственный уют.  Он практикуется в магии, старается стать искуснее, пробует сам варить зелья. Происходящая вокруг война Моргана почти не трогает, он лишь собирает с трупов припасы и нужные ингредиенты для зелий. Пока в один прекрасный момент не находит разбившуюся дорогую карету. Стражники убиты. Морган рыщет глазами, пытаясь отыскать еще пострадавших, и находит её. Бывшее красивым королевское платье порвано и покрыто грязью и пятнами крови. У принцессы на лбу большая  ссадина, золотые волосы спутались, а голубые глаза потухли. Удача сама пришла Моргану в руки и наконец-то улыбнулась. Он подхватывает принцессу на руки и относит в свою ледяную обитель. Теперь это тюрьма для них двоих.
-Привет, принцесса. Меня зовут Морган. – Он улыбается слащавой улыбкой. – Ты помнишь меня?
В голубых глазах русалочки мелькает ужас и узнавание. Теперь она попала в ловушку.

marfa petrovna

crime and punishment // юлия снигирь  // светская леди, ныне владелица "дома терпимости"
марфа - настоящий бриллиант в своей семье. любимая дочь, достойная только лучшего. разумеется, наследница баснословного состояния.

известно, что деньги к деньгам идут, но марфа петровна зачем-то выбирает аркашеньку - аркадия свидригайлова, человека с пороками и в долгах. ох, уж это любимое женское - найти бедного и несчастного, но неизменно красивого и порочного; обогреть, спасти и исправить.

стараться особенно не пришлось - у аркадия и выбора особо нет, и марфа - его счастливый лотерейный билет. молода, хороша собой, образована, разбирается в искусстве, но только не прелести марфы - ее нежная кожа, голубые глаза и завидная стройность привлекают аркашеньку, а колье из бриллиантов вокруг изящной шеи, которое в очередной раз доказывает ее достаток и состояние, которое теперь и его тоже.

марфа любит его зачем-то, вопреки всему, но любовь в таких условиях существовать не может, и тогда она берет все в свои руки: составляет контракт, согласно которому ее дражайший супруг даже имеет право ей изменять, но влюбиться и уйти от нее - нет. как любая мудрая женщина, она знает, что мимолетные интрижки - удел многих слабых мужчин, а она будет его константой.

так они и жили, связанные клятвой перед богом и ее контрактом. в один прекрасный день марфа решает контракт сжечь, а аркаше устроить проверку - вот тут-то и начинается самое интересное. проверку он, конечно же, не проходит. не забываем и здесь, что марфа петровна - женщина умная и хитрая. она бы не пошла на такой шаг, не продумав все на несколько шагов вперед и не имея план а, б, в и далее по алфавиту.

чувствует она, что, окрыленный свободой, ее благоверный и от нее захочет избавиться. почему нет? ее состояние перейдет ему как супругу; женись, на ком хочешь; делай, что хочешь.

и он в самом деле пытается, только марфа свою смерть инсценирует (возможно, не додушил? не до конца утопил? в общем, как, не знаю даже я, хоть я и старший следователь). пропадает с радаров, а аркаша будто бы получает желаемое. купается в роскоши, пока ему это позволяют.

марфа же, имея и другие, скрытые источники своего состояния, которые в завещание не вошли, начинает другую жизнь: имя и отчество у нее прежние, зато фамилия иная. теперь она деловая женщина, хоть и дело у нее деликатное - она владеет элитным борделем, где самые лучшие, самые изысканные девочки смогут выполнить любой каприз. достать любую информацию для нее, быть ей во всем полезными. да и доход весьма завидный. соня мармеладова - ее любимица, ее драгоценный бриллиант, которым она искренне дорожит.

рано или поздно она собирается раскрыть свою тайну, объявив себя живой и лишив тем самым аркадия мнимого наследства. какое наследство, если жена жива? а аркадий сядет прямиком в места не столь отдаленные, ведь кто, как не она, имеет неопровержимые улики, что ее супруг и пытался ее убить. просто месть - блюдо, которое подают холодным.

от разумихина: с марфой петровной у нас могло бы быть очень интересное взаимодействие. зная, что соне митя небезразличен, равно, как и она - ему, марфа могла бы использовать дмитрия в своих личных целях, заминая грязные дела в борделе (случайную смерть, например), а, может, и вовсе используя его в противостоянии с аркадием? помимо сонечки дмитрия можно пытаться соблазнить на сотрудничество и обещанием денежной компенсации за старания - на сонечку же и деньги нужны.

от мармеладовой: смешно, конечно, но для сони марфа петровна эдакая mother figure. своей матери соня не помнит, с отцом тоже не сложилось. марфа петровна вытащила её из virgins, превратив из обычной "давалки" в элитную проститутку, за ночь с которой самые влиятельные петербуржцы готовы выложить все свои деньги. марфа не скупилась ни на образование "ma petite", ни на одежду, едва ли не собственноручно вычёсывая вшей из пышных волос, а из-под ногтей - трёхслойную грязь, и взращивая софью семёновну для себя и своих нужд. настоящее украшение её бизнеса, восходящая звезда петербурга и её самая верная птичка-собиратель бесценной информации. марфа петровна называла соню дочерью и кто знает, сколько в этом было правды, а сколько расчётливого умысла? мармеладова подчиняется ей почти беспрекословно, но неисповедимы пути господни, а соня уже давно в тени иных сил.

от аркадия, супруга (бывшего) ненаглядного: ну что, нам с тобою повезло на зло? ну как не уворачивайся, в пекло я тебя первой отправлю. потому что дамы вперед, благодетельница ты моя окровавленная, особенно такие, у которых эго едва в дверной проем дворца в захолустье пролезало. я не скучаю, дорогая (не дешевая) ты моя уже не жена.

у нас тут такой интересный таймлайн: с момента событий произведения/сериала прошло около семи лет.

посмотреть пример поста

Петербург умел быть разным. Серым и неприглядным, но непривычно светлым в белые ночи. Бандитским в лихие девяностые и до неприличия свободным после захода солнца, даже если в летнее время ночь излишне коротка.

Дмитрий любил ночь. В это время суток все ощущалось иначе – острее, ярче, с едва уловимым вкусом вседозволенности. Как сотрудник Следственного комитета, он знал о вседозволенности и ее последствиях куда больше простого обывателя, но грешил от этого ничуть не меньше, предаваясь ночным увеселениям в меру сил, а главное – денег. За все, что в этой жизни доставляет удовольствие, почему-то непременно приходилось платить.

Порфирий Петрович приходился Разумихину дальним родственником. Ни то двоюродным братом отца, ни то даже троюродным, но для Мити он с детства носил куда более простое и лаконичное определение родства – «дядя». Тот самый дядя, который когда-то устроил ему стажировку в Следственном комитете; тот, кто посодействовал, чтобы долговязого парня с широкой улыбкой и налетом легкой безответственности приняли сюда на работу. Одним словом – Порфирия Петровича было за что благодарить и за что уважать.

Сегодня у него, кажется, День Рождения. Или будет в ближайшие дни, но праздновал он сегодня – Дмитрий, к своему стыду, забыл подробности, но пренебрегать возможностью навестить дражайшего родственника, конечно, не стал. Порфирий Петрович знал толк в увеселительных мероприятиях, а ханжи бы и вовсе навесили на него кучу ярлыков – один краше другого, дескать, как сотрудник правоохранительных органов может устраивать праздник на сотню гостей с лучшим алкоголем и самыми красивыми девочками Питера?

Митя не осуждал. Он давно привык, что черного и белого в мире не существует, да и сам болтался в той самой серой прослойке, как и большинство его коллег. Примерные сотрудники днем, искушенные (или начинающие) ценители прекрасного и крепкого ночью – таким был каждый второй среди них.

Переступая порог роскошного дома с видовыми окнами, каким-то образом приютившемся в артхаусной серости Питера, все равно невольно задаешься вопросом: откуда средства? Нет, Разумихин не завидовал, но глупо полагать, что его строгий, сдержанный дядя смог позволить себе подобный архитектурный шедевр, впечатляющий своим размахом на относительно скромное жалованье главы одного из отделов Следственного комитета. Тут крутились солидные суммы, которые Митька не то, что в руках не держал – в глаза не видел. Он часто задавался вопросом, кто же на самом деле Порфирий Петрович? Покровитель какого-нибудь наркокартеля? Элитного борделя? Или даже нет, сети элитных борделей? И как в нем уживается эта безусловная принципиальность, строгость и сдержанность, идя рука об руку с запретными удовольствиями?

Даже один только мраморный пол из белоснежного мрамора с тонкими, аристократичными прожилками, казался дороже, чем все имущество Дмитрия за все годы самостоятельной жизни! Ему бы почувствовать себя лишним на этом празднике жизни в своей голубой рубашке и замшевом коричневом пиджаке среди многочисленных, безликих гостей в монохромной гамме от небезызвестных брендов, но Разумихин смущением не страдал. Он шел своей уверенной, чуть размашистой походкой, то и дело озираясь на высоких, стройных девушек в облегающих нарядах с россыпью жемчуга и бриллиантов на оголенных декольте. Кожа их была до того ровной и безусловно идеальной, что казалась эффектом новомодных фильтров в режиме реального времени. Длинные волосы, томный взгляд – Митя все это видел и раньше, но класс дорогих девочек здесь был куда выше, чем когда-либо позволял его остаток на карте. Они – каста прекрасных нимф для небожителей, не иначе. Хоть тут приобщится к прекрасному.
Собственно, он продолжал бы и дальше к нему приобщаться, но не поздороваться с виновником сего пира во время чумы (в Петербурге то и дело шли проверки ночных клубов и подозрительных заведений), было бы, как минимум, не вежливо. Митя хоть и мог говорить с набитым ртом или надеть мятую рубашку (но не сегодня), о своем воспитании все же не забывал.

Порфирий Петрович не успел покинуть свой кабинет, поэтому найти его не составило особого труда – Дмитрий для вида пару раз постучал в приоткрытую дверь, через пару мгновений возникая на пороге. Общество молодой девушки, вальяжно устроившейся у него на коленях, дядю явно не смущало. Приветствие его прозвучало привычно радушно, с легкими покровительственными нотками.

— Я точно не помешал? – невольно заметив, как рука Порфирия Петровича застыла на ягодице его молодой спутницы на этот вечер, вежливо осведомился Митя.

— Нет, что ты. Ты не стесняйся, подойди, — жестом приглашая Разумихина сделать шаг навстречу, ответил виновник торжества.

В этот момент девушка на его коленях нехотя и томно повернулась в его сторону.

Он узнал ее.

Это была Соня. Сонечка. Соня Мармеладова.

Та самая девочка из борделя с безвкусной неоновой вывеской и избитым названием Virgins, которое в большинстве своем совершенно не соответствовало работающим там барышням. Не в том случае. Соня правда была невинна, избрав его стать ее первым мужчиной. В голове ярким калейдоскопом пронеслись обрывки той ночи, ее открытый, почти испуганный взгляд, прохлада ладошек, ухвативших его за рукава рубашки: «Пускай, лучше это будете вы». Чей-то голос украдкой шепнул: «Презент. Ничто человеческое мне не чуждо». Разумихин не успел обернуться через плечо, как высокий темноволосый мужчина, только что выигравший у него в карты, буквально вручил ему юную девочку, передав трофей из рук в руки. Он помнил, как трепетало ее тело; как громко и гулко, билось крохотное сердечко.

Во взгляде девушки напротив не было и тени тех воспоминаний. Она смотрела на него прохладно, будто бы с чувством легкого превосходства, явно зная себе цену. Однако ошибки быть не могло, это точно была Соня. Повзрослевшая, еще красивее, еще ярче. Миловидное личико потеряло свои нежные, свойственные детству, округлые черты, выдавая точеные скулы и идеальные линии. Карие глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц, чувственные губы, не утратившие своей естественности, подчеркнутые алой помадой. Нетрудно вспомнить их прикосновения за те несколько ночей, что они успели разделить: сначала неумелые поцелуи, потом более любознательные, старательные касания. Везде, где она могла и хотела попробовать, жадно впитывая каждый его шумный вздох.

Она так быстро выскользнула из комнаты, грациозно покачивая бедрами, что Дмитрий даже рта не успел раскрыть.

— Мить? – позвал Порфирий Петрович. Водянистые, серые глаза смотрели на него с нескрываемым любопытством – дядя любил мысленно препарировать людей, подмечая за ними интересные для себя особенности поведения. Он даже Родиона считал любопытной фигурой, что редкость для простых и адекватных людей.

— Дааа… — протянул Митя, призвав все остатки самообладания и возвращаясь в реальность. – Я телефон в машине забыл, сейчас сбегаю быстро, — промямлил он.

— Но у тебя же нет машины, Митенька, — снисходительно хмыкнул Порфирий.

— Да. То есть нет… В такси забыл, — на ходу сочинил Разумихин, размашистыми шагами направляясь к выходу, надеясь не упустить Соню из вида.

Она удалялась от него, словно видение, изящно лавируя между гостями. Дмитрий пару раз едва не налетел на пару человек, гипнотизируя взглядом стройный силуэт.

Ввалившись в уборную следом, он быстро прикрыл за собой дверь, приваливаясь спиной к ее прохладной поверхности. Сердце стучало так, словно он пробежал пару километров, не меньше.

— Сонь? Это же ты? – Митя всегда очень по-своему произносил это «Сонь», удерживая звук «с» на языке чуть дольше обычного. Получалось слегка с нажимом, многозначительно и непроизвольно пикантно. – Я сразу тебя узнал. Сколько же мы не виделись… — лет шесть? Семь? Их разница в возрасте осталась прежней, но более не выступала губительной. А ему, по иронии судьбы, кстати, предлагали работать в отделе преступлений, совершенных с несовершеннолетними.

— Я думал ты все… Я не осуждаю, если что! – тут же добавил он, делая крошечный шаг вперед, к ней, ловя взгляд карих глаз в зеркальном отражении. Рядом с точеной Софьей в элегантном черном платье он неожиданно почувствовал себя еще более долговязым и почти несуразным в этом замшевом пиджаке, хотя много лет назад перестал смущаться своего роста. В далекие двенадцать лет Митька даже курить начал, лишь бы перестать расти, но сейчас не об этом.

— А я не студент уже, — глупо улыбнулся он, расцветая хорошо знакомой ей, солнечной улыбкой. – Ты с Порфирием Петровичем сегодня?.. Или? Как ты вообще? – жизнь внесла свои коррективы, переформатировала их обоим, но сломать будто бы еще не успела. Пока.

Ormund Hightower

a song of ice and fire // james norton // лорд староместа
Глава дома Хайтауэров, лорд Староместа, отец-одиночка четырёх детей, лорд-наставник для Дейрона Таргариена и замечательный кузен для сира Гвейна Хайтауэра.

Ормунд до начала Танца пытался держаться подальше от политических игрищ Отто Хайтауэра и королевы Алисенты, предпочитая заниматься развитием собственных земель. Его больше волновали торговые договора с Эссосом, чем что там опять не поделила кузина со старшей дочерью короля Визериса. Он амбициозный, но не дурак, чтобы так откровенно лезть в пасть к дракону.

Лорд Староместа — один из самых влиятельных людей Семи Королевств. С его мнением считаются не только собственные вассалы, но и Тиреллы. Он это понимает, но властью собственной пользуется осторожно, предпочитая не демонстрировать в открытую насколько могущественный его дом и сколько золота Старомест хранит в Железном банке Браавоса.

Защитник Цитадели, Светоч Юга. Ормунд в равной степени ценит как острый ум, так и рыцарскую доблесть. Архимейстеры частые гости в Высокой Башне, Ормунд не жалеет для них ни времени, ни денег. Ормунд понимает, что знания — это оружие, порой даже ценнее валирийской стали, кстати о ней... Лорд Староместа носит фамильный меч своего дома  — Бдительность, что в свои семнадцать вполне заслужено получил из рук отца за победу в турнире.

Лорда Ормунда любит народом. Его ценят за справедливость и щедрость. Когда пламя в Маяке загорелось зеленым, каждый мужчина в городе посчитал своим долгом сражаться со своим лордом за истинного короля.

---

Еще один любимый дядя. Тот от кого Дейрон нахватался благородства и рассудительности. Ормунд не заменил принцу отца, нет, лорд Староместа никогда себе подобные цели не ставил, но статуса дружбы и глубокого взаимопонимания их общение обрело. Для Гвейна же Ормунд — это не просто лорд, которому тот служит, а брат и очень близкий человек, который знает о всех взлетах и падениях. Об Ормунде, кстати почти ничего не известно до начал Танца, так что вы будете вольны писать его истерию, опираясь на весьма скромные факты (две жены, трое сыновей и одна дочь), но, пожалуйста, не делайте из лорда Староместа второго Отто Хайтауэра или Кристона Коля, пусть он будет тем, кто верен своему долгу, пусть и считает войну — дурной затеей.
Приходите, дорогой дядя, нам будет что поиграть кроме геноцида Касвеллов и красивой смерти при Тамблтоне. Развернем войска обратно и провозгласим Старомест, а потом и весь Простор независимым королевством Мне бы хотелось отыграть историю Дейрона от мальчишки, что в двенадцать лет прибыл на службу к неизвестному ему родственнику к все еще мальчишке, который в свои неполные шестнадцать сражался и не боялся умереть за семью. В нашей игре мне бы очень хотелось открыть тему семьи и что не всегда самые близкие — это те с кем ты одной крови.

obara sand

a song of ice and fire // alycia debnam-carey // старшая Песчаная Змейка

Под желто-золотистым плащом из песчаного шелка она вся одета в старую, мягкую, потертую кожу — больше ничего мягкого у нее не найти. На одном бедре свернутый в кольцо кнут, за спиной круглый стальной щит, отделанный медью. Копье она оставила снаружи — и на том спасибо.

Обара Сэнд не знает ни жалости, ни страха, ни сомнений. она выросла среди камня и песка, и ничто в мире не может сломить ее, как нельзя сломить пустынный ветер.

она вспыльчива и неукротима, словно молодой жеребец, которого еще никто не оседлал. она бьет шпорами так, что кони истекают кровью, но никогда не сбрасывают ее с седла. она утверждает, что способна укротить любого коня в Дорне - как и любого мужчину.

кожаный доспех — единственное, что есть в ней мягкого, и даже он пахнет солью и пылью дорог. ее глаза горят тем же огнем, что пылает в ее отце.

Оберин пришел за ней, когда она была еще девочкой. ее мать — уличная шлюха из Староместа — вцепилась в нее, протестовала, умоляла: «она девочка, и вряд ли она твоя дочь. у меня было с тысячу других мужчин». тогда Оберин бросил копье к ногам Обары, указал на слезы ее матери и сказал, чтобы она выбирала. «мальчики или девочки, мы все ведем свои битвы, но выбор оружия боги предоставляют нам самим». копье или слезы? Обара наклонилась, сжала древко, и в этот миг ее судьба решилась. она стала дочерью своего отца [и была его дочерью, он точно знал, что она - его]. спустя год Обара узнала, что ее мать упилась до смерти, и что плакала, когда умирала.

но Обара никогда не оглядывается назад. она росла в Водных Садах, но никогда не резвилась, как другие дети, не играла в прятки, не плескалась в фонтанах, не плела венков.

она — воин. она живет не мечтами, а битвой, и когда кровь врагов прольется на песок, ее копье будет последним, что они увидят перед смертью.

— и как же ты думаешь удержать старомест? — мне хватит нескольких дней, чтобы разграбить его. богатства хайтауэров… — ты хочешь золота? — Я хочу крови.

образ Обары в книгах и сериале различается; я всей душой люблю сериал, но хочу видеть книжную Обару. какие у них с Арианной отношения — обсуждаемо, но скорее хорошие//нейтральные; Арианна «любила всех своих побочных кузин, от вспыльчивой колючей Обары до самой маленькой, шестилетней Лорезы».

в нашем варианте сюжета Оберин жив, хотя получил серьезные травмы, поэтому у Змеек нет необходимости мстить за отца, но они могли просто не знать, что тот выжил. можно придумать многое, все в твоих руках, давай вместе писать историю.

если вдруг случилось так, что тебя заинтересовала эта заявка, но ты знакома с фандомом только по сериалу — ничего страшного; хотя Обара в книге немного другая, а Арианны в экранизации вообще не было, их история в книгах не такая уж сложная и не длинная. все самое важное о Обаре сказано в вики, об Арианне — тоже.

я пишу около 3-5к, скорее медленный игрок, чем быстрый, но смотря как получится; от третьего лица [чего буду просить и от тебя — не воспринимаю первое]; использую как лапс, так и шифт [ориентируюсь на соигрока]; иногда украшаю посты, иногда могу в графику; было бы хорошо поддерживать связь в тг, но это не обязательно.