Он не слышал и даже не пытался услышать, что говорил Скар. Не потому, что не мог, а потому что - бессмысленно. Тот сам молил о помощи, сам отчаянно обратился к тому, кого прежде несколько раз чуть не разорвал в клочья, играючи сначала и почти не играя уже в следующий раз. И теперь получал то, за чем обращался.
[ИНСТРУКЦИЯ: ВКЛЮЧИТЬ И СЛУШАТЬ ВСЕ ВИДЕО ОДНОВРЕМЕННО]
youtube. com/watch?v=qNf9nzvnd1k | youtube.com/watch?v=O1fghNpbiBA | youtube.com/watch?v=TLU9uNGe2hI
|
Ровер не видел тысяча и одной истории, не слышал тысяча и одного голоса. В конце-то концов, частоты, то, что воспринимали и на что реагировали резонаторы - это информация, имевшая конкретную форму и то, что в себе несла. Это не картинка, при определенных условиях - звук, волна, однако раздавалась вовсе не голосами, не словами, иное, иначе. Но несло в себе смысл. Настроение. Заложенное, запакованное, закодированное, преодолевшее время и расстояние, двигавшееся совершенно по иным законам, вразрез с одной реальностью, выстроенной по чётким правилам, теперь перешивавшихся и разрывавшихся Ламентом подобно лоскутному одеялу.
Бесконечность.
Всегда заканчивавшаяся - болью и незавершенностью.
Всегда начинавшаяся - болью и незавершенностью ещё более выразительными.
Снова и снова.
От этого кружится голова, это совершенно бессмысленно. Одинаково. Обреченно. Закрыто. Замкнуто. Белка в колесе. Закипает сам в себе. Томится. Теснится.
Ровер не замечает, как учащается и становится более грузным его дыхание, как сильно вжимаются пальцы в чужое плечо, кажется, едва ли не плотную ткань прорывая, совершенно точно будут синяки. Пыльцы как сжались, так больше и не разжимались, вибрируя изнутри равно как и то, что в черепушке, как все эти наложения искривленного одного и того же. Потоки волн, оркестр из близнецов, каждый из которых новой порцией транслировал одно и то же.
- Боль, - он глухо процедил сквозь зубы, напряжено закрыв глаза. Больно смотреть, больно видеть, оно мешало и отвлекало. Оторваться - тоже мешало, пускай это не то, что скиталец желал чувствовать. Видит не зрением и не картинками, но - видет. Не то, что желал бы ощущать. Не то, что хотел бы, чтобы ощущали живые существа.
- Разрушение, не знающее конца, - ещё более глухо, улавливая частоты низкими, тяжелыми, враждебными. Себе. Людям. Жизни. Неправильные. Вредные. Они - то, что позволяло TDs появляться, они - то, из чего состояли люди, они - то, что застряло и не могло найти выражения, билось в замкнутом помещении. Испуганное. Загнанное. Озлобленное. Беззащитное, а потому готовое убивать.
- Отчаяние, - одними губами, достаточно одернув руку ото лба, которую та сторона будто не желала отпускать, стремясь заполнить, поделиться, перенасытить, не утаивать, переманить, переписать, перекроить. Он тряхнул ею, словно желая избавиться, и его метка после мерцания всё-таки угасла, хоть глаза и продолжали переливаться жидким пламенем золота, освещенного солнцем и приправленного алым оттенком крови яркого безумия. - Озлобленное, остервенелое, непреодолимое, неуёмное отчаяние...
Глаза широко распахнулись от оборвавшегося (его волей) потока, наткнувшись на лицо перед собой - на картинку, на то, что не есть лишь закодированные волны. Обратно, цвета и другие звуки, идущее вверх-и-вниз, но продолжающие и здесь... источать.
Он закусил губу изнутри, сощурив глаза, потому что в них шла рябь, совершенно не заметив, как щёки успели намокнуть от тонких струй слез, в какой-то момент покатившихся их глаз. Не холодных и не теплых. Не его, не Ровера, не ему принадлежавших, но пропущенных им и через него. То, во что вылилась эта какофония бесконечной череды наслоившихся двойников.
Вторая рука тоже теперь вцепилась в плечо, и туда же уткнулся лбом. Дыхание всё такое же сбитое и тяжелое, но пошло не во внешний мир, а вовнутрь, в Ровера. Его ноша. Его способность. Их проблемы - его проблемы. Их проблемы - его решение. Оказаться вновь. Справиться с тем, с чем справился недостаточно. Не справился. Не предотвратил. Не отмотал. Не изменил. Не остановил. Не смог прекратить повторяться и раздаваться так громко, так шумно, так... больно.
- Я не хочу, Скар, - куда-то в плечо, не разжимая подрагивавших пальцев. - Не хочу, чтобы мир... был таким... - сжал ещё сильнее, однако внутри пусто, опустошено, пропущено и вынесено всё его, Ровер сам совершенно отличный, что же такое, - чтобы... приносил такое, - а было ли внутри что-то изначально, собственное, людское, способное.. что? Теперь отголосками доносилост сплошное безумие, отвратительное и страшное. Но не для Ровера. Он... уже сталкивался с этим. Он... уже делал что-то с этим. Принимал решения. Всегда - недостаточные. Всегда разрушаемые такими как Скар и одновременно с тем порождавшие таких как Скар. И самого Скара в том числе.