К тому, чтобы решиться на столь рискованный шаг, оказавшись здесь и сейчас, вело практически десятилетие. Странные события за пределами морали, добра или зла; смерть наставника; необходимость технически повзрослеть, а оттого и годы размышлений в пределах комнаты, что служила для Ниа целой собственной вселенной.
Он успел проанализировать, обдумать и прокрутить в голове многое: открытые источники, полученную в сжатом формате, но хоть какую-то информацию от L, отслеживание новостей, газет, слухов, выстраивание теорий, отметание вариантов, тысяча и один вопрос «почему» и «как». Как умер L, к примеру — понятно; он рук Киры. Однако почему к этому пришло и как именно так вышло? На какой стадии, на каком этапе? В конечном итоге, если величайший детектив поставил на кон собственную жизнь, судя по всему выстроив ситуацию ультиматумом, значит был близок к разгадке. Значит, он нашёл ответ. Значит, ему не хватило доказательств; или он не успел, а может и не захотел (по какой-то причине) торопиться их собирать, выбрав более рискованный вариант. Анализ всего, что известно, изучение деталей и самой сути преступлений Киры — Ниа потратил на это долгие годы и часы, в каком-то смысле будучи изолированным от внешнего мира и в этой же взаперти оберегаемый, дабы не совершить ошибок раньше времени (вслед за Мэлло). И если бы не рациональность подобной необходимости, можно было смело заявить, что N потерял время. Если бы не результат. Если бы не две вещи: точное знание, кто на самом деле является Кирой, и уникальная возможность наблюдать за тем, как реагировал и менялся мир. Интересное, хоть и мерзкое явление, уникальное историческое событие, не имевшее места никогда прежде; ни с одним из преступников, ни с одной из войн. Казалось, даже ядерные угрозы обещали оказаться шаткими и взрывоопасными, если в какой-то момент Кира посчитает правительство и определённую страну угрозой миру (что стало весомым замечанием в разговоре с американской администраций). И это, в самом деле, было абсурдно. Нелепо. Недопустимо. Иррационально. Не системно. Тупиково. Неправильно. Неестественно.
Ниа плохо понимал людей и общество, однако был достаточно наблюдательным и разумным, дабы понимать, на каких грехах и потребностях оно держалось, как функционировало и на чём продолжало существовать, переживая все свои кризисы. Кира зашёл достаточно (слишком) далеко, чтобы пошатнуть это всё азом, заглядывая в бездну; его шаги казались умными и расчётливыми — на первый взгляд, — однако бездна имела свойство смотреть в ответ, и на её фоне даже самая исключительная жизнь, наделённая иррациональной силой, способна была обратиться лишь в прах, оставляющий после себя хаос. А мир... Смерть L, наличие теперь подделки — это так очевидно. Остановка всяких попыток помешать Кире — такая очевидность. Желание правительств удержать стабильность, не допустив смены строя, элит и миропорядка — исключительно читаемо. Всё последовательно. Потому что если бы хоть что-то из этого было не так, Кира не зашёл бы так далеко, как зашёл за эти годы абсолютного молчания и бездействия (мира). Страх и алчность руководили ими всеми, а Ниа... Он лишь убедился в том, что все его выводы — исключительно верны, отсекая иные варианты и доводя то, что изначально было у него 4%, до всех 100%. Без допущений всякой ошибки. Жаль, что L не успел собрать материальную базу. Урок, тем не менее, для его наследия строился и на этой (не) ошибке тоже. Ничто не пропадёт зря; его смерть уже стала доказательством, что Ниа разобрал на молекулы и использовал для точки в ответе. Осталось лишь довести начатое наставником до конца. И всё вернётся туда, где и положено; к мелочному и скучному, но естественному миропорядку. К миру, где Ниа найдётся, чем себя занять. Или кем. После Киры.
Изначально N не планировал повторять шаг L с прямым взаимодействием: он рассчитывал действовать исключительно через СПК и доступные ресурсы, включая Мэлло, который по расчётам юноши в скором времени должен был предпринять шаг, что будет полезно и даст больше информации. Однако время шло, ситуация в мире накалялась, и разговор с президентом США дал понять, что времени дожидаться Мэлло, как и разгребать последствия, у N могло попросту не оказаться. Стоило перестраховаться на тот самый случай, если Кира пойдёт на прямые угрозы правительству. СПК с большей вероятностью не просуществует долго в первозданном виде (вероятность обратного практически сведена к нулю; отчасти, в том и задумка), придётся действовать обходными путями, оффшорами и личными ресурсами L (как и более скромными ресурсами N, заработанными интеллектуальным путём за годы, проведённые в Вэмми).
Взвесив все «за» и «против», было решено действовать по обоим направлениям. Не отступать по основной линии от своего изначального плана, однако изменить в нём самое главное, что когда-то стало самой большой ошибкой и одновременно с тем гарантом продвижения дела L: расширить взаимодействие от дистанционного к личному. Наиболее практично будет начать со второго, после представив первое ударом молнии; актёром N не являлся, очень многим отличаясь от L (возможно, интеллектуальные возможности Ниа могли превзойти кого угодно, однако успех и эффективность строились на куда более широком спектре внутренних ресурсов и характеристик; потому, скорее всего, L так и не решился с выбором преемника, и всё по этой же причине внутренних характеристик, вполне возможно, «проиграл» свою жизнь). Тем не менее, бесстрашие и мозг, как и чёткое целеполагание, могли заставить ситуацию работать на него и того стоить. В противном случае, N всегда может вывести своё тело из игры, перенаправив внимание на иные лица, что вернёт его к изначальному плану.
Кира — Ягами Лайт — не скрывался, а процветал в японской полиции, разумеется в Токио. Потому туда Ривэр и оказался внедрён, что обошлось сложной махинацией, задействовавшей не одну службу не одной страны, и обошедшей ряд правительственных органов: бессмысленный риск или упущения, увы, N позволить себе не мог. Без него у Мэлло не будет шансов; а без них двоих шансов не останется, вероятно, ни у кого более. В принципе никаких.
***
Новая рабочая неделя началась с необычного перевода к ним в отделение: недавно выпустившийся студент криминальной психиатрии из Ирландии оказался одним из пяти выбранных для программы обмена опытом между Японией и странами ЕС, что была запущена три месяца назад и теперь определила участников. Они были распределены по Японии, в то время как японцы — по ЕС, а Стивен Хоуп, упомянутый выпускник, попал в токийский департамент.
Мистера Ягами предупредили о проведении программы и возможности того, что посредством около-рандома его отделение может оказаться выбрано; как и обо всех условиях программы, разумеется, с анонимностью на тогдашнем этапе — изначально и сообщать-то вне правил нечего. Когда же Стивен оказался на месте, Ягами предупредили о... своеобразности молодого человека. Мол, «это называется diversity and inclusivity, он своеобразный, но сообразительный, а программа открывает перспективы и будет полезна обеим сторонам».
Обходя стороной ту часть, что отвечала за так или иначе существовавший эмоциональной фон Ниа и волнения за всегда имевшиеся риски, как-то так его появление в участке, где в основном работал Ки... Ягами Лайт, и сложилось. В понедельник он просто появился на месте, оказался представлен, а после его на первое время приставили к заместителю старшего Ягами — Ягами младшему. Он тоже был сообразительным, достаточно молодым и понятливым (к тому же, великолепно владел английским, что на самом деле стало ключевым фактором и редкостью даже для современного японца), чтоб оказаться в состоянии ввести иностранца в курс дела, местной бумажной специфики и в целом поделиться тем, как работали с преступниками и подозреваемыми в Японии. В стране, что вообще-то ещё задолго до появления Киры имела самый низкий преступный показатель среди развитых стран. И если говорить, что Ниа этот момент совсем не интересен — это будет ложью; на самом деле, очень даже интересен. Всё то, во что он впутался — потрясающая игра с фиксированным конечным результатом. А игры N любил как никто более.
Коли Стивен был начинающим криминальным психиатром, то и материалы ему предоставили соответствующего направления, дав возможность познакомиться с местным (удивившимся уровнем владения японским) сотрудником; другое дело, что изредка и с опозданием, но даже японские слуги закона и порядка выходили на обед или хотя бы перекусы. С появлением Киры, как стало понятно по мимолётным разговорам и статистике, рабочая среда и паттерны заметно изменились, и тем не менее. Вот только иностранец об этом то ли позабыл, то ли не знал, то ли не обращал внимания: натурально засел в документах. N немало времени потратил на освоение японского языка, что в том числе было проще делать в стенах Вэмми, однако к кандзи в собственных руках на практике, вот так, в Японии, по-настоящему, в деле всей жизни, уже изменившем мир и забравшем жизнь у L, оно всё-таки ощущалось иначе. У Ниа высокий, практически непробиваемый запас терпения и невосприимчивости, однако психика человека и возраст всегда остаются собой: необходима адаптация (с социальной её частью имелись проблемы вовсе не надуманного порядка, что являлось одним из рисков). В его же интересах сделать её максимально полезной для себя. В потенциале полезен может оказаться не только Ягами Лайт, как и не только его отец. План на дистанционное взаимодействие у N имелся чёткий, на прямое же... практика покажет, по какому из путей оно двинется. Потому брезговать никем с порога — при нынешних рисках и потребностях — Ниа не спешил. Он в принципе не отличался торопливостью. И это, пожалуй, самый стрессовый момент в его решении повторить «подвиг» L. И самое большое от L (как и М) отличие.
